День: 13.06.2010

…
Как художник, я ученик московских художников М. Рогинского и Е.Измайлова, работаю в живописи и графике более тридцати лет, несколько сотен моих картинок разбросаны по галереям и частным коллекциям многих стран. В начале 90-х годов я часто выставлялся в Москве, в Пущине, последние десять лет почти не выставлял своих работ, хотя продолжал работать в графике, смешанной технике. В последние годы у меня явно ослаб интерес к традиционной технике живописи, мне хотелось каких-то новых подходов к изображениям…
Помог случай, мне в руки попал фотоаппарат. Я не фотографировал с детства, но много лет занимался применением спектроскопических методов к исследованию биополимеров, так что техника меня не испугала. Оказалось, она дает мне новые возможности.
Однако, при использовании фотоизображений я не перестал быть художником, сразу понял, что фотографом становиться не хочу. Поскольку в живописи я всегда интересовался натюрмортом, то теперь занялся фото-натюрмортами и коллажами.
Как обычный художник, я ставлю, компоную себе натюрморты. При этом люблю использовать старые забытые вещи, многое из того, что пренебрежительно называют «хламом» или «мусором». Для художника не бывает мусора, важно, чтобы пятна были убедительны, а изображение выразительно, неважно, отражение ли это в луже, трещины на стенах, сухие листья, старые вещи, осколки и обломки…
Натюрморты люблю компоновать в местах, знакомых и интересных мне – в старых домах, на лестницах, среди житейского хлама, — важно, чтобы окружение соответствовало вещам.
Далее, я фотографирую натюрморт, и на этом участие фотоаппарата заканчивается. Цифровое изображение вводится в компьютер, и начинается основная работа. Я использую фотоизображение, как художник использует начальный эскиз в живописи. В этом нет особой новизны, известно, например, что еще Вермеер интересовался камерой обскурой, а Гоген использовал черно-белую фотографию для создания ряда картин.
Часто я использую свою живопись, ее фрагменты, но не как фон, задние планы, а как составную часть натюрморта, так, чтобы живописные изображения находились в гармонии с реальными вещами. При этом я не пытаюсь создавать «обманки» — затирать, маскировать переходы между реальными вещами и фрагментами живописи – стараюсь объединить их в цельное изображение благодаря перекличкам цветовых и световых пятен. Частично это удается сделать при компоновке натюрмортов, дальнейшие преобразования делаются в программах Painter и Photoshop. Часто фотографическая природа изображения узнаваема, но иногда обработка заходит так далеко, что становится непонятно, каким образом изображение получено, не репродукция ли это живописной работы. Глубина обработки диктуется конкретными особенностями изображения. Моей основной задачей является художественная выразительность и цельность изображений, других задач нет.
Это отличается от так называемой «компьютерной графики», использующейся, например, в дизайне, в рекламе, где широко применяются стандартные приемы, шаблоны. Художественная обработка — это работа не только с изображением в целом, но и кропотливое выделение отдельных пятен, согласование их, то есть, ничем не отличается от того, что художник делает кистью и красками. Преимущества компьютерной обработки в том, что неизмеримо расширяются возможности цвета, возможно создание любых оттенков, любого тона. И второе, важное – это варианты. В живописи интуиция, чутье помогает выбрать тот или иной, но все-таки единственный путь в картине. В компьютере Вы можете сохранить почти бесконечное разнообразие вариантов, самые «перспективные» довести до конца, сравнить между собой… Для развития художника это немало.
Часто говорят – нет оригинала, не считая цифровую запись изображения оригиналом, критиков угнетает также, что одинаковых изображений может быть сколько угодно, где же уникальность? Проблема есть, она в нашем сознании, в наших привычках. Но давайте вспомним… Сотни лет художники «выцарапывали» рисунок на металлических пластинах, эти изображения невозможно показать зрителю, они скорей уж являются документом, аналогом цифровой записи. И только оттиски – офорты — дают нам представление о работе художника, и оттисков этих может быть много, пока не сотрется металл, и никого не смущает, что оригинал никогда не будет показан зрителю…
Компьютер стремительно совершенствуется, и уже сейчас существует возможность также легко рисовать компьютерным пером на экране, как обычным пером – на бумаге…

Когда-то пижоном был простоватый инфантильный человек, «голубок», а теперь это — щеголь. Талантливы бывают некоторые щеголи, пишут эффектно, легко задуривают мозги, а вчитаешься — ни глубины, ни страсти безоглядной, на фотке сам изогнут вполоборота, и глазом косит — «как я вам лихо выдал…»
Пусть в супермодной кожанке, с породистой собакой, с породистой сигареткой в породистых губах, все равно не проведешь — вяло, пресно, бескровно… и образа сильного нет, и косит глазом, и рот искривлен, как у профессиональных врунов-комментаторов…

Сумасшествие от денег хуже наркомании. «Пиастры, пиастры…»
Откуда все наши беды? Дело в глубокой ненависти к труду. Огромное большинство людей ненавидит труд, мирится с ним только за плату. Оттого постоянно беспокоятся о «справедливой оплате», оттого и грызутся… Поэтому деньги возникли. Если бы труд был творческим и любимым, то за что платить? — сам бы приплачивал, только бы трудиться. Знаю людей, которые так работали всю жизнь — утра дождаться не могли, только бы продолжить свое дело.
Странно, что низменные «радости жизни» столь высоко ценятся, а люди предпочитают не использовать свои высшие возможности – творчество.
Вся современная система рухнет, если каждый без денег работать будет. И хорошо, давно пора!
В молодости я мечтал — чтоб комбинезон и ежедневную миску бесплатного супа… И никто бы не мешал любимым делом заниматься…
Интересно, что основные достижения человечества связаны именно с таким — бесплатным и творческим трудом.
Остальным — две прививки в раннем детстве, чтобы генетику исправить: любовь к творчеству и отвращение к собственности… Тогда начнем, наконец, самостоятельную человеческую жизнь. Все — творческие, все живут полноценно, а не в давке выживания.
Никакой «борьбы за существование», выживания к мерзости приспособленных. Гадость эти «приспособленные», обезьяной пахнут…
Эх, черт, так и умрешь, видя, как прозябает творчество, торжествует пошлость и жадность обезьяны…
Да что обезьяны, я любил вас, обезьяны, наивные и простые существа…
Будьте бдительней в следующий раз!