День: 19.07.2008

юююююююююююююююююююююю
Дикость в крови. Мать, Зося, за многие годы привыкла ко мне, и котят приносила наверх. Там выросла Мотя. И убежала. Мать умерла, с тех пор Мотя наверх ни шагу, все котята в подвале, рождаются, умирают, выживают… Скрывает их от всех. Как-то, в осенние холода, попытался я притащить их в мастерскую. Мотька тут же утащила вниз.
Как подрастут котята, выползают на свет.
Мотя, сколько их было?
Обычно четверо. В это лето осталось двое. Пока…

………….
Нижние у Саши Снопкова, коллекционера живописи и книг, в Москве (кооператив «Контакт-культура»). Верхние, когда-то вызвавшие скандал изображения детей(«Советские дети такими не бывают»), не помню, где.

…………
Хотя бы за одни «прозрачные гифы» стоит не плеваться в сторону фотошопа…

//////////
Мгновение схвачено, в этом гениальность изобретения фотографии. Но что особенно пронзительно бывает — когда видишь мгновение в начале, и уже знаешь весь путь, и конец.

………………
Ночь, улица, фонарь, аптека… И:
Дорога, дерево, забор…
Дорога. Притягательный для живописи предмет. А про дураков всегда забывал. Ну, и правильно делал! Так они напомнят о себе. Ну, может, не успеют… 🙂
……….
(неточный кусочек из «Монолога о пути»)

…………
Вместо разговора о нем. В сущности, все, что знал об изо- (словами!) я сказал в повести «Предчувствие беды». Лео все знал, Мигель все мог. С этого началось. Потом Мигель (Миша) все потерял, а Лео (Лёва) начал что-то понимать (сам — рисовать).
Связь между ними несомненна, но трудно понимаема литературой. Когда Золя грубо попытался, Сезанн справедливо оскорбился.

/////////

Подчищаем сусеки. Сколько ни хрумкай соленым огурцом и радуйся тиши забытых полустанков, благостность таких текстов пахнет фальшью. «Жизнь просвистать щеглом, заесть ореховым пирогом», если всерьез — не получится.

///////////
За двадцать лет пастель на бумаге — выцвела, поистрепалась, пообтерлась, обсыпалась… Восстановил по воспоминаниям, благо есть фотошоп. Несколько усилил красный, согласно ожиданиям.

………….
а за окном тот самый фрагмент (см ниже)

……………
По поводу временной записи. Пусть останется. Нужно делать то, что делаешь, и по возможности — лучше. Важно выстроить всю шкалу, до, по возможности=способности, — самого высокого. И дело будет сделано, шанс все охватить глазом — даден. И привет!

Мне всю жизнь везло, знаете, почему? Просто я был невменяем, в силу устройства своей психики — если чем-то был увлечен, то ничего вокруг себя не видел. И так «проехал» до старости. Платили всегда по минимуму, но меня это не волновало.
Те изменения, которые в последние годы произошли, еще губительней для свободного творчества, чем ШАРАЖКИ, которые устраивала ТА власть для творческих людей — внутри тех шаражек оставался дух свободного творчества, и отношения людей были близки к идеальным, хотя кругом было сплошное свинство и дикость. В лагерях между «политическими» отношения были куда лучше и свободней, чем «на воле» сейчас.
Так что я фактически двадцать лет сижу в резервации, понемногу потерял все связи со столицей, которая рядом. Благодаря своему возрасту, ссылаюсь на немощность и никого видеть не хочу. Пенсию платят, и если вдвоем, и крыша есть, то выжить можно, не в столице, конечно.
Та жизнь была опасной и жестокой, эта не менее опасна, не менее жестока, но к тому же идиотизм существования возрос неимоверно. Раньше казалось, можно уехать, скрыться и забыть. Теперь ясно, что идиотизм повсеместен, никуда не скроешься, и надо как-то доживать, не подчиняясь, вот и все дела.
…………………
Мне говорят часто — «жизнь такова, и разумно подчиниться ей, и не мудро бунтовать против того, что изменить не можешь…»
Хрен вам, я им отвечаю, жизнь моя, как хочу, так и живу. От вашей мудрости меня воротит. А что получится… Как говаривал герой повести «Последний дом» — «что случилось, то и получилось…»
……………….
Но жизнь, как ни удаляйся от нее, постоянно ставит вопросы. Город, в котором я живу более 40 лет, быстро превращается в ничто из-за жадной и неумной политики администрации. Но эта власть вполне на уровне людей, которые остались, она вровень с ними, и вполне их устраивает, я имею в виду абсолютное большинство. Постоянно чувствовать свое бессилие, невозможность защитить ни зверей, ни природу — разрушительное чувство. Конечно, хочется еще что-то сделать — написать, нарисовать, но это становится все трудней. Ехать некуда, это уже ясно, да и оставить тех немногих зверей, которых еще как-то кормишь и защищаешь — невозможно. Наблюдать все, что происходит — тяжело. Иногда кажется, что у власти одни недоумки, психически неполноценные, потом видишь, что просто ограниченные, некомпетентные ни в чем, сосредоточенные на 1-2 своих узких целях, и наплевать им на все остальное. Этих людей интересует только власть и личное обогащение. Но окружает их толпа таких же, просто менее напористых, вот и все дела.