День: 28.03.2007

……………..
Но тут нет конца, или для окончательности необходимо особое сочетание чувствительности и удачи, которое случается редко, если ты не Паоло и не Рем. Никуда не денешься. Но есть вещи, которые пробовать стоит, наверное, до тех пор пока есть уверенность, что можно и получше, и поточней. Здесь нет веры в чудо, но есть некоторый аналог, почти подсознательный — это вера в то, что есть идеальное расположение пятен и масс, когда каждый чувствующий и понимающий воскликнет — «вот!..» Будь то сочетание слов, звуков или пятен, все равно. Трезвым умом понимаешь, что этой точки НЕТ, а есть только «область соответствия», поскольку люди несколько различаются по своему восприятию окружающего. Так что вера в «точку абсолюта» даже верой не назовешь, это как сон, о котором вспоминаешь всю жизнь, постоянно додумываешь и дополняешь… Тем более, трезвому уму ясно, что ничто в мире не шелохнется от этих звуков, слов и пятен. И все-таки, тень… как та, о которой говорил древний философ, она остается. Что-то подобное двигало Сезанном много лет писать одну и ту же гору. Труд уважаемого мной Сизифа…

////////////////////////////

Я долго переписывался с одним человеком, который был умен, разумно и рационально скроен, но c внутренней уязвленностью. Какой-то червь в нем все время копошился. Уехал из России, жил в Израиле, потом перебрался в Париж. И всю жизнь крутился рядом с художниками. С одной целью — доказать, что нет ни искренности, ни страсти, ни чистого наслаждения цветом, а только самолюбие, расчет и жажда славы. И очень убедительные приводил примеры, разве этого всего нет, разве мало? Но ему очень хотелось, чтобы это было — ВСЁ! — он успокоился бы.
В конце концов, он выдохся, отошел от картин, начал делать то, к чему был, наверное, лучше приспособлен — торговать. Покупал уголь на своей бывшей родине, благо за копейки отдавали ему, а у себя продавал дорого. Мне говорят, это великая работа, особый талант: дешево купить, подороже продать. А я не верил, и никогда не поверю… Мой знакомый разбогател, купил дом, сдавал его в наем, этим жил. Дальше следы его теряются…
Удалось ли ему доказать — себе, что НИЧЕГО НЕТ — не знаю.
Я усмехался сначала, злился на него, доказывал, почему? Он был очень неглуп, и я не верил, что он так думает всерьез! Наверное, я был глупей его…
А потом махнул рукой. Он мне надоел, и я ему, наверняка, — тоже.

/////////////////////

……………………..
Недавно написал где-то — «как написано — неважно». Меня начали поправлять. И правильно. Автору лучше вообще не говорить. Рот раскроет, и все неправильно. Но это не важно, главное, чтобы делал наоборот.
………..
У меня дядя был настоящий философ. Учился в Германии, диссертацию по Канту защитил. В 20-ые годы. А в советской Эстонии философы были нужны другие. И он переводил эстонских классиков на русский язык. «Война в Махтра». У, он прозу презирал. За приблизительность. — Не пиши «ТАКОЕ»…» — он говорил, — или «КАК» — это еще что такое!..
Я так его подвел… Долго держался, а на старости лет начал прозу писать. Хорошо, он не знает, давно умер. Он говорил — «стоит говорить лишь достойное быть сказанным, и не говорить того, что каждый сам может подумать». И добавлял — «Шопенгауэр. Плохой философ, но в этом прав.»
Так началась моя жизнь. В начале была бессознательной, но недолго, время такое… Опять — такое!.. Зато потом я стал сознательным, даже чересчур. Началось с двух книг, которые мне дядя дал почитать. «Жизнь как воля и представление» Шопенгауэра и «Человеческое, слишком человеческое» Ницше. И немного Гегеля — по старой философской хрестоматии. «Канта тебе рано…» И еще одну книгу подарил — великого психиатра Фореля «Половой вопрос». После нее у меня надолго исчезли вопросы. Но ответы гораздо позже пришли. И не на все вопросы. А тогда мне было 16, можете представить, что за каша в голове. Никак не мог понять, что Маркс и Ленин — философы. И что «жизнь есть способ существования белковых тел».
Потом я 15 лет худлита не читал, наукой занимался. А в 30 потерял память. Переутомился. Все делал по бумажке. По минутам расписывал дела. Письма писал фразами из двух слов. Чтобы до точки не забыть начала предложения. А потом память начала возвращаться, и за пять лет просмотрел книг пятьдесят.
Меня вчера спросили, «что важно?» Не знаю, иногда кажется важного нет вообще. А иногда — все важно… Шопенгауэр сам напыщенно писал -» умственная нищета, запутанность, напыщенность будут рядиться в изысканнейшие выражения и темнейшие речи, чтобы прикрыть тощие, ничтожные и будничные мысли…» Сам-то хорош… Дядя говорил, он не философ, много болтает, и все мимо. Ну, не знаю, не знаю… Чувствую, кто-то за спиной, с ноги на ногу переминается… Неважно, как написано, но длинно — не надо.
………………..

////////////

…………………..

Масло на толстом ватмане.
Не картинка — идиллия. На теплом морском берегу, прямо у воды — сидим. Жена-пианистка, наигрывает Шопена. Преданный друг (лицом сюда) — блаженно слушает. И я сам, в тени, спиной к зрителю, — внимаю звукам.
Главное — тепло…