Месяц: Декабрь 2004

………………………………..
что Новый Год настанет, с чем Вас всех окончательно поздравляю!
Чего желаю?
Здоровья и удач — того, что мало от нас зависит, а остальное уж как-нибудь сами.
Еще, тем, кто в России: не давайте себя дурачить, хватит. Те, кто нас за дураков держат, не очень умны, не слишком образованы, и действуют примитивно, горы обещают, тут же требуют власти, денег, уважения… Мы куда умней, образованней их 🙂 Думайте!
Тем кто пишет и рисует: не слишком доверяйте словам «новое время — новые песни». Пойте своим голосом.
До новых встреч в «Вокруг да Около»
Заглядывайте. Не обижайтесь — френдленту не читаю, и читать не буду. Но по журналам — хожу, ведь записи интересны в связи, это судьбы, а не вырванные из контекста слова.
До завтра.
ДМ

…………………………………………….
НЕдавно читал умные слова о литературе современной. Я лишен критико/аналитической способности. Только вспомнил две вещи — «Челкаша» Горького и «Санина» Арцыбашева(в студ. годы читал в «Ниве» в биб-ке Тартуского Университета, в подвале полуразрушенной церкви). Поскольку сугубо ассоциативный человек, то объяснить, почему это вспомнилось, а не другое, не могу, (связи, и весь диапазон), и в духе своего «Вокруг да Около» только подбрасываю («нам тут подбросили…») 🙂
Авось кто-нибудь поумней найдет зерно…
Далее — из «Анта»
……………………
Мне кажется, ужас вовсе не в том, что начавшись в черной пустоте, она, жизнь, в пустоте и кончается. Красивые слова философа, в которых нет искреннего чувства, только поза и любование собой, а я это не люблю, мои ноги чувствительны ко всякой фальши и тут же отзываются длинной нудной болью. Эти слова только подчеркивают грандиозность трагедии, в которой участвуем. Не то, не то, другое гораздо хуже — то, что протекает она, жизнь, в постоянной мелкой и пустой враждебности друг к другу и миру, который нас окружает — он против нас! Все, что мы носим в себе изначально, что хотим, к чему тяготеем, вынуждены отстаивать в мелких ежедневных схватках с силами о которых я уже говорил. Власть случайности безгранична. Разве вся моя жизнь не пошла именно этим, а не иным путем из-за событий, которые не зависели ни от меня, ни от моих родителей и близких, они сами стали жертвами обстоятельств, бороться с которыми не могли? И вся эта напасть не хитроумный план, не испытание на прочность, как хотят думать люди в вере, не проверка любви и привязанности, верности богу, людям, идее, нет, совсем не то! Только унизительное преодоление препятствий, которые враждебны существованию, вредны, угрожают… И не осмысленно против нас — уж лучше бы чувствовать за всем направляющую разумную, пусть враждебную силу! — нет, этот нападающий, наступающий хаос рожден судорогами природы, стремящейся сохраниться и выжить, отчаянными попытками людей, тех, кто рядом с нами и далеких, выплыть самим, закрепиться, спастись, устроить свой недолгий век сносно. Жизнь ужасна не потому, что кончается — с этим можно было бы жить без унижения, ведь человек со всей своей начинкой не приспособлен к долгой жизни, — а потому что протекает в бессильном барахтанье, и никто не докажет мне, что за этими тараканьими бегами и крысиными схватками кроется глубокий смысл. И если все же есть кто за сценой, тайный кукловод, то это явный мерзавец, подонок, лгун и ничтожество при всех своих сверхъестественных возможностях. Любить его? Да вы сошли с ума!
Но нет никого за сценой, и самой сцены нет, кругом промерзшее черное небо, и мы, как тараканы, вытряхнутые из помойного ведра, летим по огромному мусоропроводу вниз, вниз, вниз… Никакой сцены, никакого дирижера, только столкновение слепых сил, стремящихся размазать нас по мертвому пространству, с нашей крошечной волей, которая в ужасе не хочет умирать, и в этом упорном и обреченном сопротивлении все человеческое и заключено. Мне скажут, миллионы живут не замечая или смиряясь, захваченные в плен ежедневными заботами и делами, а ты против, кто ты такой?.. И будут правы в своей разумности и мудрости, способные принять то, что невозможно изменить, а за меня будут только мои ноги, страх и боль, постоянная боль.

…………………………………..
Очень смешанная техника.

……………………………
По мотивам Рембрандта. Техника высвечивания из темного грунта хороша со свинцовыми белилами, а у нас в ходу цинковые… Поэтому дело ограничилось пробами, и заглохло.

………………………………..
Сделано кистью-чернилами.

Он подходит к зданию, плавно и быстро несет короткое квадратное туловище. Невысокого роста человечек, руки толщиной с мою ногу, а ноги… как мое туловище… Не преувеличивай! Ничуть, грудная клетка полтора метра в окружности. Шея… Это штангист Саар, мой мучитель идет. Я сижу на скамейке перед учебным корпусом, на первом этаже спортзал. Семестр кончается, мне нужен зачет, а я здесь почти не был. Казалось, успею, есть дела поважней. Саар не переносит табачного дыма. Однажды пришел в студенческий клуб, говорят, обломки мебели потом увозили. Врут, конечно, но он может. Вообще-то он смирный.
Пора идти, объясняться с ним.
— Медик, второй курс? Где список… как тебя?..
Долго водит громадным пальцем по списку, я смотрю на его склоненную голову. Ему нет тридцати, а он лысеет. С близкого расстояния он необъятен. Говорят, нога толще, чем у Луриха… Саар много лет побеждает всех. Он лучший среди гиревиков. Мне двумя руками не оторвать от пола гирю, которую он вздергивает высоко над головой…
Зачем ему с нами возиться? Кушать надо, вот и возится. Если б Саар жил в средние века, представляешь? Что бы он сделал со Львиным сердцем… Тем более, говорят, эти рыцари были крошки по сравнению с современными людьми. Саар тоже невелик ростом, но зато сам себя шире. Лошадь бы испугалась, понесла… Не понесла бы, он не то, что лошадь, тигра бы остановил. Откуда тигр, что ты мелешь!.. Но из Львиного сердца точно бы котлету сделал…
— А, вот! — Он откопал-таки меня, в первые дни я его разик навестил. — И ты хочешь зачет?
Он смотрит на меня доверчивым ясным взглядом. Он сидит за столом. Он меня даже не презирает.
— Куришь, наверное?
— Не, не, ни в коем случае!
— Не кури. И вообще, пойми, дело не в силе. Собой управлять… Не унижаться… Достоинство…
Оказывается, он философ. Вообще-то он добряк. Что он делает, когда не возится с нами, дохляками, и не поднимает железо? Трудно представить, что Саар женат. Выдержать на себе этот шкаф… Но говорят, есть жена, дети… двое, мальчик и девочка…
— Становись к железу. Отработаешь восемь занятий. Вижу, не силач. Тебе скидка, потрудись до пяти.
От двух до пяти? Но это зачет!
Иду в угол, там уже двое. Филологи, совсем слабаки. Я успокаиваюсь, как-нибудь… Перед нами штанга для младенцев, почти голый прут. Саар гуманист. Главное, не спешить, не спешить… Он любит гири, возьму-ка я гирю…
Саар занялся группой, возглавляет пробежку. Они бегут на улицу, мы можем передохнуть. Потом он появляется снова, у них в программе брусья и длинная кожаная лошадь. А у нас железо, только железо…
Через полчаса Саар подкатился в наш угол, отпустил филологов с зачетом.
— А ты еще подергайся, тебе полезно.
Да-а, полезно…
Но скоро обнаруживаю, мне нравится здесь. Еще немного, и я запишусь к Саару, буду ходить к нему два раза в неделю, стану гиревиком…
— Хватит, парень…
Не заметил, как он подошел. Он чуть выше меня, но в три раза шире. Похлопал по плечу, говорит:
— А ты мог бы… если б захотел. В среднем, конечно, весе. Где зачетка?.. А то приходи.
Я убегаю с зачетом. Иду и думаю. Хорошо бы… Запах пота и железа, азарт и расчет. Сильней всех на свете…
Потом забуду, насядут новые дела, нервные, сложные…
Саар умер, не дожив до сорока. Порок сердца, с детства. Потом говорили, зачем, нужно ли было? Выбрал бы полегче…
Умники, понимаешь… Идите к черту. Для меня его рекорд не побит. Собой управлять. Достоинство. Идите к черту…

……………………….
Картинку я раньше приписывал Деду Борсуку, мифической личности. Одна из самых ранних моих работ. Жалко, что на фанерке — понемногу трескается.
Называлась она — «Вид с кровати».

………………………………………..
В декабре год отвернулся от нас, даже сараи не смотрят.

………………………………
Уже было. Теперь смотрю как «лучше» урезать изображение для Сети 🙂 Лучше сканировать с меньшим разрешением, но записывать в формате jpg как можно лучше. Все равно не очень получается.
Само изображение можно назвать «графическим минимализьмом», которым одно время увлекался. Сильная линия, почти абстрактная, и очень легкая тоновая разработка. Можно вообще перейти на растр, почти без потерь.
Главное, сохранить ощущение света, этим и руководствовался.

………………………..
Иллюстрация. Написана мышкой. Растр. «Проба пера».

………………………………….
((Коллекционер хирург Леонардо и художник-примитивист Мигель.))
…
Но разочарования не убили во мне интереса, ожидания счастливого случая, я всегда жду.

Уже давно одиннадцать, а Мигеля нет… Он заставил меня понервничать, на час опоздал. Перед операцией мне нужно хотя бы на полчаса расслабиться, отпускаю на свободу голову и руки. А при столкновениях с живописью каждый раз напряжен, надеюсь, что возникнет передо мной одна из тех картин Состояний, к которым привязан, как к самому себе. Как увижу, тут же стремлюсь отстранить художника, у меня с холстами свой разговор.
И я злился, что он где-то бродит, сбивает мой ритм жизни, я это не любил.
Наконец, звонок, открываю, он стоит в дверях, согнулся под грудой холстов, словно дикарь шкуры зверей притащил. Входит и сваливает это все на пол с поразительной небрежностью — избавился от тяжести. Потом бросается в угол на диван, ноги закидывает наверх и тут же захрапел. Я обрадовался, легче смотреть, когда творец спит. Мне говорили про его бесцеремонность, грубость, жесткую шкуру… «свинья, грязный тип» и все такое, но пробиться к холстам было важней. И про картины разное говорили, но тут уж верить нельзя никому, только смотреть и смотреть.
С тех пор годы прошли, но память не признает времени, а только силу впечатлений.
Он с первого взгляда почти привлекателен был, если без неприязненного вглядывания. Таким я представлял себе Эль Греко в молодости. Но стоило постоять рядом с ним, даже не глядя в его сторону… Гнилое дыхание. Не в прямом смысле — я о душе говорю, дефект какой-то души. Странный разговор, что она такое?.. Сотни раз открывал все слои и покровы, проходил от грудины до позвоночника, в грудной хирургии подвизался много лет. Души не приметил. Внутренний мир это химия, мозг и нервы, я уверен. Но от этого загадка не рассеивается.
Непостижимые вещи, его холсты, живут на стенах у меня. Я каждый день смотрю, живу под ними. Вот-вот соберу силы на альбом.. Каждый раз ищу в них следы несовершенства художника… а он не был образцом совершенства, уж поверьте… Ищу — и не нахожу. Чистый талант, в этом тайна. Прозрачное, простое состояние… — но я не могу назвать его словом или фразой, хотя много раз пытался. Ближе всего подходит, пожалуй, «предчувствие беды». Как появилось во мне в первый раз перед картинами, так и осталось.
Это ощущение… такая мозаика, что не расскажешь, да и сам не знаешь всего. Предчувствие беды — главное состояние нашей жизни, если ты живой человек и можешь чувствовать, его не обойти. Жизнь вытолкнула меня, я почти мгновенно оказался в чуждом мире. Я не вздыхаю по тому, что было, начал жизнь в своей стране, но страшной… а умру тоже в своей, но непонятной. А картины… они оживляют, усиливают наши страхи, сомнения, воспоминания, тогда мы говорим в удивлении — как догадался… Не гадал, а сразу попал в цель, произошел тот самый резонанс, о которых я много говорил, так что не буду докучать вам своими теориями, запутаю, и ничего нового. Все новое — заново пережитое старое.
Но к чему усиливать и обострять наш страх, напоминать о грустном или тревожном?.. Меня сто раз спрашивали, зачем вам такие печальные картины, и без них время тяжелое… Серьезный вопрос, но у меня к картинам другое отношение. Я ищу подтверждения своих чувств и состояний, радостные они или печальные, дело десятое, — они мои, я не властен над ними, над всем, что рождается от столкновения внутренней и внешней жизни. Нам нужна не истина, а опора и понимание. Эти картины понимали и поддерживали меня. Искусство вовсе не должно нас улучшать или изменять, это уж как получится, главное, чтобы оно нас поддерживало и укрепляло.
Это удивительно, что может служить толчком, усилителем чувства — подумаешь, пигмент на куске грубой ткани… Откуда такая привязанность к иллюзии? К искусственности? Своего рода наркотик? Трудно понять мгновенное притяжение или отталкивание, которые вызывают в нас цвет и свет на холсте, далекие от жизни. Ведь, что ни говори о силе искусства… мы намертво привязаны к реальности, держимся руками и зубами. И вот появляется странное существо художник, он предпочитает иллюзию — жизни, и время подарит ему за бескорыстие… может быть… всего лишь, может быть… несколько десятков лет памяти после смерти. Что нам с того, что будет после нас? Я стольких видел, кто смеялся над этим «потом»… молча делал им все новые молодые лица… они наслаждались текущей жизнью, прекрасно зная, как быстро будут забыты, еще до настоящей смерти.
Бедняга Мигель наслаждаться жизнью не умел, о вечности не заботился, зато писал честные картины. Просто писал их, и жил как мог, во всем остальном, кроме своих холстов, звезд с неба не хватал. Гений неотделим от всего, что происходит в окружающей нас жизни, еще хуже защищен, подвержен влияниям… и если не держится руками и зубами за свою спасительную странность, также как все растворяется и пропадает в мире, где раствориться и пропасть обычное дело. Он обязан стоять, спартанец, стоять, стоять! Ты должен всему миру, счастливец, не забывай!.. миру больше не на кого надеяться, мир тонет в дерьме… А этот начал шататься, думать о своем лице… как писать, что писать… и как сохранить холсты… слушал идиотов… и тут же что-то сломалось в нем, писать перестал, и жить расхотел…
«Сохранять научились, а беречь стало нечего, и незачем, ведь уже рядом стоящие люди и поколения друг друга не понимают…» Кругом меня так постоянно говорят, а я молчу, смотрю на его картины…
Есть еще в мире, что помнить и сохранять.
///////////////////////////////////////////////
Хотя непонятно, почему простые и сильные картины бывают чужды глазу даже опытных людей, а пустые, но броские полотна привлекают всеобщее внимание.
Здесь все было просто, ничего особенного. Рассвет в городе, одинокие пустые улицы. Переулки и тупики, глухие убогие подъезды. Брошеные звери. Натянутые до предела нервы. Воплощение крика… Но здесь же рядом — покой, тепло, уют, рожденные неторопливым прочтением простых вещей. Изображения поражают при первом взгляде, еще не затрагивая разум. Внушение непосредственного чувства. То, чего лишены роскошные натюрморты голландцев, но что встречается в их графике, незамысловатых набросках пером и кистью.
При этом я досконально знал город на картинах, родился в нем и вырос, облазил все углы, и все места на городских видах тут же узнавал. Мой Таллин. Наверное, странно считать родиной землю, на которой тебя не хотят знать, приедешь как турист, а через месяц катись обратно! Но чувствовать не запретишь, для меня граница смысла не имеет. Того, что во мне, не отнять никому.
И в то же время эти городские виды потрясли меня, он так их увидел… Не могу описать. Город куда нельзя вернуться. Как он угадал?..
…………….
Как ни живи, если не полный дурак, чем ближе к концу, тем больше жизнь кажется неудачей и поражением, а надежды на нее — выше возможностей. Впрочем, я видел реалистов, смолоду ограничивающих свои пределы. Забавно, они не достигали даже их.

………………………….
Один из эскизиков к картине «На закате»
(картина не написана)

…………………………….
И НОВОГОДНИЕ ПОЖЕЛАНИЯ ИЗ РОССИИ!

………………………………
🙂

……………………………………
Очень старенькое, явно не справляюсь с такой степенью обощения, разбегаюсь на детали. Нет четких планов (не плана, а планов), сзади-наверху можно было бы и смазать, японец нашелся!..
Но люблю эту картинку сам не знаю за что!

………………………………..
Ничего не могу поделать, потерпите уж…

…………………………….
Фрагмент.

…………………………….
Это восковые мелки и заливка чернилами.
Представил себе, что будет, если доживу до 2020 года.
Что бы я ни добавил (перспектива радует, не радует, пугает…) — все будет вранье 🙂

……………………………………
С особым чувством рассматриваю этот альбомчик девочки, сестры моей матери, значит, моей тетки?.. Школьницы, которая через год после этой записи, в 1920г, умерла от апендицита.
Объяснить это чувство трудно.

……………………………..
Рисунка не нашел, только репродукция, и то вторая половина затерялась (сканировал частями). Как только найду, обязательно перетащу сюда. Или не стоит?.. 🙂

……………………………….
Из старенькой графики.
Когда повторяешь много раз хорошо знакомое слово, то оно вдруг начинает казаться странным, теряет привычные связи — только звук и никакого значения.
Когда идешь по улице, то видишь, что дома кривы, но знаешь, что они прямы, идешь себе спокойно, дом не свалится, уверен. То знание, которое помогает в 99 случаях из ста, в одном случае катастрофически мешает.

………………………..
1954г

………………………………
Все сразу.
Техника очень смешанная. Один из вариантов.

…………………………………..

……………………………
Масло.

……………………………..
Очень смешанная техника.

………………………….
Смешанная техника.

……………………………….
(Композиция из картин Маши Веремеевой (Пущино))

…………………..
Старую картинку сканировал заново, надеясь побороть блики (написано фактурно, пастозно).

………………………………..
Ну, оч-чень старая картинка, трубу эту только построили. Почему она стоит в чистом поле, не спрашивайте, не знаю. Наверное все, что рядом с ней, было слишком скучно.
Это плохого качества картон, очень рыхлый, с желтыми вкраплениями-опилками, но мне понравилось, как он впитывает краску, как вплавляется в фон изображение. Обнаружил ее недавно среди завалов. Первое, пожалуй, изображение этой трубы, потом было немало других, но они мне кажутся менее интересными.

………………………….
Монотипия

………………………………..
Типа линотипии.

……………………………

………………………………………
Что-то много этих дорог… Когда рисуешь, не думаешь, конечно, об общей картине, что преобладает и т.д. Потом, когда перебираешь, просматриваешь, то сам удивляешься.
Действительно, как здесь не раз писал:
ДОРОГА, ДЕРЕВО, ЗАБОР…
Ну, еще дома, река, все, что видишь из окна. Звери.
Но эта троица встречается постоянно.

……………………………………..
Ночь время истины. Особенно, если не в большом городе, а где-то среди полей. Робкий свет окон падает в черноту, в глухоту. И гаснет. Ты на краю земли. Городской человек сначала очарован, потом начинает ощущать давление этого молчания. Многих тянет обратно, под защиту улиц, огней, толпы.
Но если живешь здесь, на краю, много лет, то это меняет, и необратимо, что-то внутри.

………………………………………
Немецкий пластилин (полимеризуется и затвердевает при нагреве), неплохая штука. Но отлить в гипсе не удалось, оказывается, это очень непросто.

………………………………….
Неплохой был портрет, простой и честный, одной знакомой. Она с портретом уехала, а у меня остался эскиз на фанерке. Он сильно пострадал от времени и смены температур, но какое-то представление дает, дает.

……………………….

………………………………..
Пес уступит, кот успокоится, еды хватит обоим.

……………………………………..