День: 20.03.2004

…………………………………………………..
«Движение по времени», одна из любимых тем фантастики, вообще-то пошлость, а почему, объяснить не могу.
НЕ имеет никакого значения, возможно ли это физически. Оно и возможно, и невозможно, и это зависит от нас самих. От нашей способности врастания. Боюсь, что тема не для ЖЖ в принципе.
Портрет — не пример, не иллюстрация, а попытка понять уже известный ответ.
Это моя мать, она не знает еще ничего. Она надеется, смотрит с любопытством и некоторым вызовом в будущее. Что из всего этого получилось, знаю я. И дело даже не в том, что многое получилось тяжело,даже трагично — в другом. Из чего и родился мой интуитивный ответ: движение по времени, как представляют себе фантасты, — пошлость.

…………………………………………………….
Знающие люди, конечно, скажут, что вовсе не камин, а обычная печка. Но я это переживу, сладкое чувство правоты лучше оставлять читателю/зрителю.
Две интеллигентные женщины разговаривают. Почему интеллигентные? — книга, свечка, и никакой еды на столе.
Они обсуждают устройство изображения, в которое случайным образом попали. И я пару слов добавлю. Отвык от научного языка, скажу по-простому: нашему глазу и голове присуще понимание свойства света, аналогичное которому в оптике называют интерференцией. Только масштаб совершенно иной. Если картина устроена правильно, то все как по маслу происходит, изображение падает на дно глаза, и свободно проникает нам в голову. А если неправильно, то и глаз дерет, и в голове полная сумятица! Дело не в том, хорошая картина или плохая, — ЦЕЛЬНОЕ ли изображение, вот в чем вопрос. А если упало, попало куда надо, и соответствует, тогда и начинается разговор. Это может отвратительная быть картина, а может гениальная, но есть о чем поговорить, это важно. Если свет распределен правильно, то у нас все получится, изображение воспримем как надо — и, возможно, тогда дело дойдет до той штуки, которую верующие в нее называют душой.
Источник света, это первое. Он может быть и вовсе невидим, но предполагается, с этим шутил уже Рембрандт, и его ругали — отвлекается от заказных рож!.. Источник может быть за пределами картины, например, за открытым окном, и это знал второй гений света, он оставил нам чуть более сорока картин, но все шедевры.
Значит, из источника вырывается, или исходит, или сочится свет, и падает на все, что мы видим в пределах рамы. Если падает монотонно, ровно и скучно, постепенно ослабевая к границам изображения, то ничто не привлекает нас в картине сильней самого источника света, или его отражения, или дырки, из которой он исходит. Это происходит помимо нашей воли — глаз сам знает, куда ему стремиться. Миллионы лет эволюции потрудились, глаз привлекают самое светлое и самое темное пятно — вход в пещеру и выход из нее.
Значит, если монотонно распространяется, то считай картины нет, а есть щель, дыра, или выход из пещеры, в которой вся наша культура и живопись возникли.
Принцип интерференции в том, чтобы свет на картине, распространяясь от источника, падал бы на разные предметы, не равномерно ослабляясь, а вспыхивая, усиливаясь местами… (Это хорошо ложится на нашу головную структуру, — она понимает.)
Подобное мы видим на закате, когда солнце уходит под землю, и последние лучи мчатся к нему, чтобы успеть домой. Об этом написано в повести «ЛЧК»:
» А после огорода, вечерами, мы с Феликсом смотрели па закат. Солнце садилось слева, и, чтобы увидеть его, мы выходили на балкон. Феликс сидел у меня на плече, и мы смотрели на медный шар, который по мере приближения к земле менял свою форму. Наконец они касались друг друга, и постепенно огромная тревожная темная земля поглощала маленькое бездумное светило… золотые и красные лучи кидались во вес стороны, то высвечивали какое-то мертвое окно и оно вспыхивало на миг, то дерево вспыхивало, горело и сгорало съеживалось и темнело… то какое-то ничтожное стеклышко или обломок нужного прежде, а сейчас забытого и заброшенного предмета загорался с поразительной силой — жил и горел мгновение и умирал… момент, в сущности, трагический, с которым ни одна трагедия не сравнится, если б мы не были так защищены верой — оно, это же солнце, скоро всплывет из-под земли, появится — и будет завтра.
Но чаще мы не выходили на балкон, а сидели в кухне и видели закат по отражению в стекле распахнутого окна — и окно освещало наши задумчивые лица: мое — бледное и морщинистое, и черное треугольное лицо кота, сидящего на столе… Исчезало солнце и наступал краткий миг тишины и сосредоточенности, сумрак бесшумно мчался к нам огромными скачками, завоевывая притихшее пространство… еще тлели кое-где красные огоньки, еще светились верхушки деревьев и крыши домов… но то, что должно произойти, уже произошло — день сменился ночью. Скоро станет прохладно, мы прикроем окно, перейдем в комнату, я сяду в кресло и зажгу свет, возьму книгу, Феликс скажет “м-р-р-р” и прыгнет на колени, устроится привычными движениями… — и, не думая о прошлом и будущем, согревая друг друга своим теплом, мы помчимся куда-то вместе с темной разоренной землей… живы еще, живы, живы… »
Простите за долгое отступление, люблю эту книгу, ничего не поделаешь…
……………
И если такое «вспыхивание» или усиление происходит, движется по картине, сначала удаляется от источника, а потом по большому кругу возвращается, то это, скажем уж совсем по-простому, второй принцип построения картины — «круговая порука света».
А дальше начинаются тонкости, к примеру, круг этот не замыкается намертво, почему?.. Но это уже долгий разговор.
…………………………………………………………

…………………………………………..
Вроде непонятно, что такое, а называется «Ночной вид». Если точно не знаешь, что изобразил, то лучше всего сказать — ночной вид, не больно много разглядите. Обычно верят. Что может быть сильней ночи, она самой жизни сильней, на время, правда. Но треть жизни отдай. Если поскупишься, то четверть, но уже рискуешь дневными картинами, день и ночь сливаются. Как на последних работах Ван Гога. Странность страшная сила, куда сильней красоты, и гораздо опасней, гора-а-здо. Но без красоты можно прожить, а без странности человека почти что и нет. Но люди хотят быть среди людей, а художник всегда одним боком на сторону выпадает. Люди смотрят на картины — «интересно…» А как художник удерживается другим боком, никого не касается. Как-то держится. Сюды сЕро, туды — опасно. И вообще…
Заниматься искусством вредно для здоровья, особенно для нервов. Причин много, главная в том, что желание писать или рисовать возникает и развивается само собой, а знание «точки приложения», грубо говоря «чего писать-рисовать» — приходит другими путями. Как бы наглядно объяснить… Это как желание иметь женщину(мужчину) — и само поимение конкретного объекта, разные ведь вещи!.. Да еще и подходящего некоторые требуют…
Хорошо, когда совпадает, но это ведь не всегда получается, каждый знает.
Кажется, объяснил…