День: 01.03.2004

………………………………………..
Я не поэт и не эстет, но тут я плавлюсь мгновенно. Может, это деревья?.. Может началось с тех сосен на песчаном обрывчике в Нымме, тогда еще пригороде Таллинна? Обнаженные корни эти… Но если и так, то слишком длинен путь. Никаких явных связей кроме разве самых тайных. Это мерцание — уже не крон, и не веток, и не иголок… — особое состояние вещества на бумаге. Или уже самой бумаги?
Слишком сложно для меня, чтобы объяснить, и слишком тягостно объяснять, оттого и ненавижу объяснения… Но это то, что безусловно в общепринятом смысле бессмысленно, и в то же время наполнено особым, другим смыслом, обращенным непосредственно к ощущениям, что ли…

………………………………………
Хотелось бы, чтобы все наоборот — умный взгляд порождает стиль, за стилем следует прием…
А тут не так — просто монотипия, ее устройство, фактура… и возникло что-то якобы японское. Недаром говорю — «якобы», вся наша любовь к японской культуре она «якобы», потому что стоит на фундаментальном непонимании, на мгновенном касании разных культур. Но вот — возникает якобы сходство, якобы частичка стиля (как русские хайку, да?) — и тут же — он никогда не медлит! — прием, приемчик, банальные фигуры, все уже где-то виденное давным-давно…
Все как-то нечаянно, взял стеклышко, намазал краску, ничего такого не хотел… А может лукавишь?..

……………………………………………………
Есть вещи абсолютно непонятные, и не потому, что они умны, или тонки, или изощренны — это можно было бы понять. Нет, я говорю о вещах инстинктивно отталкиваемых, всем характером, чувством и судьбой, а может и долгим генетическим наследством.
Сегодня я видел как умный худощавый ленинградец, лобастый и очкастый, поэт хороший, даже наверное очень хороший, хотя, на мой вкус, слишком умный… Как он вежливо, слегка дрожащим голоском отвечал двум умным упитанным богатым светским бабам, впрочем, на весьма осторожные вопросы. И я не мог понять, и никогда не пойму, каким ветром его занесло на этот заплеванный экранчик, ЗАЧЕМ, ЗАЧЕМ он это сделал, зачем согласился? Разве он не все сказал в стихах, статьях… Ну, не знаю… на кухнях у друзей?..
Меня тошнило от их осторожного и любопытного прощупывания…
Если по-другому не можешь, лучше вдрызг напиться и лежать в грязной канаве, и молчать… смотреть в небо и молчать.
Есть такая красивая и умная прослойка — якобы интеллигентные буржуа. Когда такая буржуазка протягивает косточку Графу, псу, которого сто раз предавали, гнали отовсюду, били, его бросили хозяева, он годами жил в развалинах, выжил, заматерел… волчьи глаза… Смертельно голодный — он не возьмет из этой ласковой ручонки — я слышал его утробный хрип, от которого отшатывались…
Я всего лишь человек — и не в полной мере, но нечто подобное я все-таки способен еще чувствовать, когда меня спрашивают такие типы — «ну, как ваше творчество?..»
В гр-р-р-р-робу видал!
Не-ет, я на стороне Сезанна, который кричал — «Им меня не закрючить никогда!»
И другой половиной мозга, понимаю, как это, должно быть, выглядит смешно. НО пусть эта смешливая и умная половинка — молчит, не вякает, а то раздавлю как помидор в кулаке.
(Но «Монолог о пути» уже написан — жаль, было бы что добавить)

………………………………………………
Дело это для самых начинающих и самых искушенных, вот так.
Навозить на стеклышке разных пятен, можно акварельных, можно масляных — любых, потом прижать к стеклу лист бумаги… о, тут вариантов миллион — и сухой, и сырой, и тонкий, и гладкий, и шершавый… Это дело совершенно эстетское.
Получается один полноценный (если получается!) отпечаток и два-три кое-каких. Но есть люди, которые именно в этих двух-трех слабых и неполных видят особое удовольствие. Иногда там прорисовываются черт знает какие красоты, да! И тут уж точно, начинается чистое искусство, эстетство, и не дышит в шею ни почва ни судьба…
Зачем, если отпечаток один (ну 2-3), зачем, если случайность выше всякой допустимой для нормальной живописи и графики «нормы?.. Наверное, потому и привлекает. Ловить случай! Но не только, не только… Я говорил про особо изощренных — получаются серьезные вещи, и с темой, и с особым наплывом красок… и многое еще…
А я был не самый начинающий и не больно искушен, и предпочитал монохромные вещи. Всех этих красот, случайностей и деталей-разводов мне хватало и с одной какой-нибудь хотьковской коричневой. А акварели не любил, уж больно растекаются, мне все-таки хотелось УПРАВЛЯТЬ ПРОЦЕССОМ… НАСКОЛЬКО ЭТО ВООБЩЕ возможно в живописи и графике, и в особенности — в этой МОНОТИПИИ.

………………………………………
— Ты кто?? Ты еще — никто!
— Я — кто!

///////////////////////////////////////////////
— Это ничего не значит. Написать умно — почти пустое место, все умны. Написать «ново» — моментально забывается. Написать тонко, свежо — интересно, но мелко. Остро подметить деталь — недолгое удивление.
-Что же важно, в конце концов-то?
— А, ничто… Ну, может только… Нет, не сюжет, это приправа, анимация. Наверное важна тема, узловая тема. Тогда может быть и грубо, коряво, некрасиво. Кто был? — Толстой и Платонов, больше никто. Достоевский!! А раньше? Гоголь! Нет, там были люди — раньше…
— Но ТЕМ раз-два и нет больше?..
— Важен свой взгляд на ТЕМУ. Нет своего взгляда, нет странности, нет прозы.
(из разговора с давно умершим философом и эссеистом А.Ф. г.Обнинск)

…………………………………………..
Одни из самых ранних цветочков, это наверное 75-76 годы.