……………

Была такая серия, одна женщина сказала — как мои сны…
Действительно, похоже на сон, хотя, может, бессонная ночь. Мелками на пористой сине-зеленой бумаге. Жирные мелки, восковые. Если подержать над пламенем, прогреть с обратной стороны, то воск вплавится в бумагу, а она от нагрева становится светло-желтой. Если это проделать местами, да там, где нужно, то получится интересно. А иногда загорается картинка, и так бывало…
Там что-то происходит на ней, какая-то игра всерьез, или ссора… Я сам не знаю, да и неважно это. Есть ощущение, и достаточно. Кто-то стоит у выхода, кто-то смотрит в окно, ожидает рассвета. Может, придет, может — нет.
Когда рисуешь, передаешь моментальное чувство, не думаешь, надолго ли… Часто оно мгновенно, иногда — надолго, а иногда потом смотришь, и что-то вспоминается.

АССОЛЬ пришла в себя


……….
Была забитая маленькая кошечка, оттесняемая от общих мисок в подвале, а оказывается — красавица, и с характером.
Все-таки, со зверями легче, чем с людьми 🙂 Реально видишь — чуть помог, а зверь уже воспрял.

Фрагмент повести «Брат»

……………
… мы легко нашли домик, нам сдали комнату. Думаю, Беллен выглядел солиднее меня. И нам немного повезло, хозяева пили. Лучшие люди на свете очень часто алкаши. А то, что называется «приличные» — почти всегда хлам с помойки. В этом мы сходились с Немо. Но он понимал в жизни толк, знал, откуда берутся деньги, умел галстук на шею повязать… довоенная жизнь в нем крепко сидела. Он и кровать застилал как в армии, и с этой кроватью меня так замучил, что я ушел от него. Нет, не из-за этого ушел. Хотя он мне смертельно надоел своим показушным чистоплюйством. На деле он был такой же бардачник, но притворяться умел как никто…
Хозяин вроде бил хозяйку, так я, не разобравшись, думал. Отставной офицер на пенсии, инвалид. Он преследовал ее по всей квартире — кухня, две проходные комнаты, и в конце наша, тупиковая. Так что мы, выходя, проходили через все помещения, и выходили из кухни во двор. Был и парадный вход, но крепко заколочен досками. Манеру заколачивать главный вход хозяин притащил с родины, он жил до войны около Воронежа. Но возвращаться домой не захотел, теперь там пустое место, говорит.
Хозяева мирно сидели на кухне, пили, как обычно, самогон. Каждый вечер. Потом спорили, и он тут же начинал ее бить. У него левая рука была сухая, и он молотил ею свою сожительницу по голове и плечам. Сухой рукой, как палкой. Она выла и бегала от него по квартире. Забегала и в нашу комнату – спасите! Мы запирались, он стучал… Потом она говорила, нет, я пойду, он рассердится… и смущенно улыбаясь, выходила. Он еще немного ее лупил, потом уволакивал в свой угол, она стонала… А Беллен говорил, бледнея, никогда не нужно спасать женщин, все вранье…
Вранье или не вранье, я воспринимал всё как есть. Меня захватило течение жизни, тащило и несло, несло и тащило…
Скоро хозяева привыкли к нам, приглашали пить. Сначала мы отказывались, потом начали присоединяться. Мне понравилось. Как выпьешь, все кажется прекрасным, в груди покой… Правда, потом меня рвало, ночью стоял у забора, в перерывах смотрел на звезды, и думал, что умру, так мне было плохо… А Беллен нормально пил, ничего ему не было. Он провалил экзамены и уехал домой. Говорили, там попал под машину, но точно не знаю.
Утром я вставал со свежей головой, шел на лекции. Мало что понимал — химия и физика по-эстонски. Но я видел, что и эстонцы мало понимают, хотя родной язык. Нас в русской школе лучше учили. Со второго семестра перевелся на небольшой русский поток, и мне стало легче понимать.
Почему я пил, а потом, чуть изменилась жизнь, точно также мгновенно перестал?.. Страх. Хотя, жизнь тогда была тихой, мирной, мы спокойно гуляли по ночам… Не в этом дело. Я не понимал, зачем я здесь, и где должен быть… ничего не понимал. Нет, что-то понимал, мне нравилось учиться, узнавать, как устроены мир и жизнь… знания любил. Но в школе я занимался всем понятным делом, обязательным, а теперь другое – должен сам добровольно строить себе жизнь. Но не понимал, куда стремиться.
Вот! Как я потом понял, у меня не было простых жизненных желаний и целей, которые придают смысл ежедневной суете. Мои однокурсники почти все знали, зачем учатся. Представляли будущее, пользу от учения… Например, выучиться, чтобы работать, получать деньги за это, заиметь квартиру, жениться, потом дети… какие-то удобства жизни, комфорт… может, даже машину купить… Ни о чем таком я не думал, и будущее в обычной жизни не представлял. Вообще, обычную жизнь не ценил, к ней не стремился. Мне казалось, она как-то сама устроится, неважно как – пусть будет любая… только бы мне бежать к высокой цели, только к ней! А вот знаний, представления, что за цель меня ждет не дождется… не было, не могло еще быть. И даже учение, самое интересное для меня дело, потеряло смысл, зачем?..
Меня течением потащило. Я мог бы сопротивляться, это в моей натуре было!.. Но зачем сопротивляться, если непонятно, куда плыть?..
Почему так получилось? Сейчас, оглядываясь… думаю, потому что сразу после войны рос. Родители на развалинах, на краю воронки сидели. Их довоенная жизнь была стерта с лица земли, а новая казалась ужасной. Я видел каждый день их барахтанье ради выживания. Они тоже ничего не ценили… потому что только что всё потеряли. А я, как умел, их жизнь воспринимал.
Наверное, преувеличиваю, я пил немного, но не выдерживал спиртного. Я был истощен и слаб для своих лет, и у нас не было никакой закуски, кроме соленых огурцов и черного хлеба.
Однажды я так стоял у забора, и вдруг почувствовал тяжелую руку на плече – пей!
Вода с сильным запахом нашатыря. Мне сразу стало легче, но не из-за воды. Я понял, Немо нашел меня, а я уже не надеялся.
— Привет, Альбертик, я тебя ищу, ищу по общежитиям…
Он не оправдывался – никогда!.. А мог бы, ведь он мне написал, я рассчитывал на него…
— Пришлось ноги уносить, нашлись дураки… Мелкие неприятности, я деньги искал. Теперь мы на коне. Будем хорошо жить, пойдем выберем себе дом, один из моих.
Он ни слова не сказал о выпивке, и я забыл, что почти каждый вечер пил, а мне едва стукнуло семнадцать. Потом мы пили с Немо, не часто, примерно раз в месяц, но при этом вкусно ели, и мне не было плохо.
После того как мы расстались, я много лет вообще не пил.