Фрагментик повести «ЛЧК» («Цех фантастов-91»)

Лариса вырезала огромные куски из основания вавилонского сооружения и сваливала их на тарелки, которые подставлял Антон. Куски тяжело шлепались, рука Антона каждый раз слегка отклонялась вниз, не выдерживая тяжести, — и тарелки плавно плыли на свои места. Торт обладал особым свойством — он моментально заполнял все щели и отверстия, к которым прикасалась его нежная масса, поэтому дышать сразу стало нечем, челюсти останавливались, бессильные пробиться через тортовые завалы, язык изнемог, как слабое дитя среди стада бизонов… Но прошли мгновения — и торт чудесным образом рассосался, исчез, вызвав недоумение языка, который только что изнемогал от напора… И тут же новая порция заполняла рот, снова происходило сладостное сражение, и непобедимый торт исчезал, торжествуя, падал и падал в бездонную яму желудка…
Все замолчали, торт требовал полного внимания. Даже Крылов не копался, не ковырял еду, как обычно делал, его зубы щелкали не хуже волчьих. Свои у него выпали давно, а эти ему вырезал якут-косторез из настоящего моржового клыка. Зубы были всем хороши, но имели один малоприятный недостаток — они впитывали запахи и сохраняли их много лет. Крылову иногда казалось, что он ест мясо дохлой лошади, которую зэки нашли и тут же растащили на куски… это было очень давно… В такие минуты он страдальчески морщился и говорил: «Опять эта лошадь…» В житейском смысле, конечно, ничего хорошего, но, с другой стороны, не исключено, что зубы эти подогревали в историке интерес к быстро забывающимся событиям прошлого, и стоит, наверное, многим историкам пожелать вот такие зубы… А вот Бляс и Аугуст посмеивались над Крыловым. Мария называла его «моржовый клык», а мужчины говорили — «клык моржовый…» — и перемигивались… «Наполеон» победил лошадь — Крылов на этот раз не вспомнил о ней и ел с большим увлечением. Наконец первый порыв ослаб, и стали понемногу обмениваться впечатлениями.
— Торт, Лариса, — чудо, — первой сказала Мария.
— Прэ-э-лесть… — проблеял Антон. Лариса покраснела:
— Вы, наверное, льстите мне, Антоний, коварный вы человек.
— Не-е-е… — довольно решительно возразил Антон.
— Тогда отрежьте себе как следует, вы, невозможный человек…
— Я возможный, хотя и не действительный…
— Действительный — это академик, — изрек Крылов.
— Я слышал, Сахаров еще жив, — сообщил Антон, победив второй кусок могучего торта.
— Сахаров — тоже Весы, — заявила Лариса. Она разливала чай.
— Как вы? — Антон всегда спрашивал это.
— Как вы и как я… потому мы с вами — лучшая пара. Антон кивнул, он давно знал ответ. Крылов уже еле клевал торт, задумчиво уставясь в стену.
— Вы ученый человек, объясните мне, — обратилась к нему Мария, — почему мы так живем?..
— Как так? — не понял историк.
— Ну… где молодые у нас… и что дальше будет?..
— Собственно, я специалист по прошлому… Лет двадцать, думаю, будет также, а дальше, по моей теории, резкий скачок.
— Куда же мы будем скакать? — несмело спросил Аугуст.
— Трудно сказать, случайность выше всякой нормы, это фазовый переход третьего рода.
Все почтительно помолчали.
— А что легче устанавливать, прошлое или будущее? — спросил Антон.
— И то и другое трудно. Причем далекое прошлое и будущее установить легче, чем близкое, — это закон Твена.
— А кто такой Твен?
— Видимо, историк… это давно было.
— Антоша, почитай поэму, — попросила Анна. Антон стал читать. Поэму давно знали наизусть, но слушали внимательно.
— Может, и в истории палиндромы есть? — кончив читать, спросил Антон у Крылова.
— Я думаю, есть куски, которые повторяются, а может, даже вставлены наоборот. Вообще-то наша жизнь — тоже палиндром: читай в оба конца, все равно смысла не видно.
— Цель непонятна, — робко согласился Антон.
— Почему же палиндром, если смысла нет? — спросила Лариса.
— Отсутствие смысла в оба конца — в каком-то роде одинаковый смысл… — Крылов казался себе остроумным.
— Так сказать, нулевой палиндром, — поддакнул Антон.
— А цели уж точно нет, — авторитетно заявил историк. Аугуст как будто проснулся:
— Почему нет смысл?
— В том, что происходит, нет заранее определенного смысла, поставленной цели, — вежливо объяснил Крылов, — некий закон реализует себя, наталкиваясь на случайности.
— Вот я здесь, и Мария, и Анна, и все мы — разве в этом нет смысла? — Аугуст не понимал.
— Аугуст, вы хотите сказать — все, что было с вами, с Марией, — для этого?.. Чтобы все было так, как оно есть?
— А разве нет?
Крылов изумленно развел руками. Разговор явно зашел в тупик. Женщины ушли на кухню, мужчины отяжелели от съеденного, теперь говорили о природе, о том, что все уничтожается, разграбляется… Лариса внесла огромный кувшин с барбарисовым соком, снова пили, ели и около двух совершенно выбились из сил, не причинив торту значительного ущерба. Лариса стала собирать посуду, Антон — мыть тарелки, и гости, преодолевая одышку, расползлись по квартирам.

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.