смайл, бояре!

Маразм бывает безразличный, смешной — и опасный. 70-ые я пережил как безразличный, своих дел хватало.
Потом короткий искренний всплеск, ну, бывает…
Потом все больше смешного, наподобие каждому квартиру или перегоним кого-то, или реки снова повернем… Теперь маразм опасным становится, ну, если вор сам у себя дубинку украл и ею себя отдубасить тщится…
Какое счастье, что 8-ой десяток… И как все-таки напоследок — не повезло…

Из ночных немортиков (живут до утра)


////////////////////////

Раньше жалел больше, потом меньше, а теперь безразлично. Жалел, что не вырос в большой культурной семье с традициями, историей, своими кумирами, дедами-бабками, известными просвещенному миру… Подражал бы, наверное, писал бы стихи — красивые, культурные… сейчас иногда такие читаю, чувствую, как бы к культуре приобщаюсь… Не могу сказать, что солому жую, — нет, просвещенную жвачку, наподобие педигри, которая от большой к собакам любви, со всеми подобающими для роста витаминами. С другой стороны, насколько быстрей бы вырос, дотянулся до себе возможного размера… если б точно знал, от какой бабки-дедки отталкиваться или притягиваться, что в сущности одно и то же… А сколько времени и сил потерял, взвешивая в ладонях то, что они давно на своих семейных весах взвесили…
А может быстро спился бы… А может…
Черт, какая дурость лезет в голову в три ночи!.. Слава б… (не знаю кому), за то, что когда взял впервые карандашик почти в сорок лет, в музеях бывал раз в год, из первого же зала вываливался с головной болью после фаюмского портрета… ставил себе галочки, ничего не понимал, и тяжелая отеческая рука не подталкивала — это хорошо, сынок, а это так себе… Все недостатки и преимущества к 70 годам налицо. И какое несчастье случилось — жизнь пронеслась, напала как ветер ледяной с Мурмана, были листья — и в одну ночь не стало… И какое счастье, что один стоял, что мог, то делал… Иногда кто-то вдали махнет рукой — и теплей, теплей становится..
Некому судить, нечего жалеть, «мог-смог» — пустые слова, что случилось, то и получилось…