идя из «Топоса»

ПРИКОЛИТЕ БАБОЧКУ…

Прекрасна жизнь или ужасна – к качеству искусства отношения не имеет. Жизнь и такая, и другая, и третья – всякая, важно, насколько вы в своем убеждены, и можете до читателя – друга, собеседника, спорщика, – свою правду или неправду волнующе и страстно донести. А если Вы свою истину как бабочку – повертим и так, и сяк, посмотрим отсюда, оттуда… ах, красота!.. Полюбовались… и прикололи в альбом. Тогда на что надеетесь? Получится то, что хотели – десерт к реальности. А потом говорят – «писатель больше не властитель дум…» Но это еще цветочки. Эра возрождения и разума позади, властвует госпожа Альбина, привораживающая к реальности по фотографии. При чем тут властитель дум, Вы собеседника-спорщика и друга-врага теряете. А получите – светский разговор о ненаписанной книге или легковесное подражание прошлому времени.
Завороженность реальностью: люди вдруг сообразили, что быть богатым и здоровым лучше, чем бедным и больным. Вроде и раньше знали, но не так весомо, зримо, убедительно, и возможностей меньше было… Даже неплохая идея, если становится идеей фикс, может привести к торжеству хамства и убожества.

……………………
КРАСОТА — ВЗДОР…

Когда я учился в Тартуском Университете, философию нам преподавал Столович. Толстенький жизнерадостный малый, он занимался эстетикой. Даже написал книгу о том, что такое красота, объективное ли свойство материи или так себе нечто. Сейчас бы сказали – виртуальное. Его тогда ругали… непонятно за что, ведь он считал красоту свойством объективным. Зато прославился на весь Союз, и второй философ, Блюм, завидовал ему, хотя занимался куда более важным вопросом – теорией революций.
Мне, как и всем студентам Столовича, пришлось прочитать его книгу, иначе зачет повис бы в воздухе: толстячок не был мстителен, но обижался, если его труд не уважали. Эта книга что-то у меня в голове оставила, хотя совсем не то, что хотел Столович. Я так и не поверил, что есть «объективная красота». Но есть свойства – картин, текстов, музыки, от которых у людей, чувствующих культуру, дыхание перехватывает, а одна женщина убеждала меня, что при виде прекрасного что-то (или кто-то, может, автор?) хватает ее за горло и цепко держит…
В конце концов, я перестал думать об этом, занялся более достойными делами, как тогда считал. А потом вдруг начал писать, рисовать, и все равно не думал, в основном чувства кипели-бурлили…
Потом я постарел, стал писать-рисовать реже, хотя умения прибавилось: когда что-то научаешься делать, то это не всегда хорошо. Теперь у меня появилось время думать, и я вывел для себя несколько свойств – одинаковых и для текстов, и для картинок, – для любой «вещи искусства».
Это простые свойства, присутствие которых в значительных количествах и вызывало во мне… нет, не «чувство прекрасного», я по-прежнему не знаю, что это… – вызывало необузданный ВОСТОРГ, потому что я был человеком далеким от размышлений, и еще более далеким от спокойного любования, разглядывания… я не эстет… ВОСТОРГ! – другого слова не подберу. Восторг вызывает вовсе не «красота»: красивенькие и довольно бессмысленные словеса, эффектные сравнения давно стали банальностью, и сейчас быстро осваиваются рекламой. В ней такие перлы красивости, что лучше бы авторам писать голо-голо… или точно, прозрачно-точно… или до бессмысленности страстно… Ну, не знаю, но Столович в моих глазах совсем съежился, хотя был довольно мясистый мужчина…
Так вот, три слова я выделил для себя, и за много лет ничего другого не придумал. Творческая вещь должна быть Цельной. И Лаконичной. Без лаконичности цельность не воспримется. А третье слово – Выразительность. Написанная картина, если хороша, сначала легко вливается в глаз, вплывает со своим светом, тьмой, а потом… застревает где-то между гортанью, началом пищевода сверху и верхней частью грудины снизу – и это чувство бывает утомительным и тяжелым. Цвет, слова, звуки – у них должны быть такие негладкие, шероховатые, иногда острокрючковатые части и стороны, которые, зацепившись за что-то внутри нас, приводят в движение давно проржавевшие зубчики и шестеренки, и это внутреннее движение… оно распространяется на весь организм, и я начинаю вибрировать, дрожать, произносить что-то нечленораздельное, но по-русски… плакать, – а потом чувствую – могу, наконец, дышать полной грудью, как ни банально звучит, именно ею, полной… и уже не так, как раньше. Мне уже не скучно жить, вернее, скучность реальности никуда не девается, но не касается меня! – и точка. Когда я в шестнадцать пил с братом спирт, то ощутил впервые примерно такой отрыв, правда, он скоро кончился… а искусство… оно… и так далее.
В общем, красота – вздор, вопросы вкуса нас не должны волновать. Если вы сильны и безоглядны, то люди воспримут и ваш вкус, и слова, и звуки, и ритмы… И все само собой пойдет, само собой.

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.

идя из «Топоса»: 3 комментария

  1. Разная кристаллическая решетка дает эти различия, атом один и то же 🙂 Но не суть. Думаю, красота в нашей голове. Пение соловья мелодичней — для нас, а насчет красоты кошачьих воплей нужно спросить у кошки 🙂 Китайцы считают свое пение красивым, нам это довольно трудно понять 🙂 Раньше женщины с чахоточной грудью и выступающим животом казались красивыми. Не все воспринимают рубенсовских красоток. В общем, наши представления о красоте меняются. Есть, конечно, какие-то соотношения пропорций, которые более устойчивы, всякие сечения и т.д. Самые устойчивые представления в изо- зависят от физиологии нашего зрения, которая вряд ли сильно изменилась за последние сто тысяч лет. Наш взгляд привлекает самое темное и самое светлое пятно, это происходит помимо разумного желания, сразу, как глянем на картинку. «Вход в пещеру и выход из нее» — запечатлелось. Отсюда чувство цельности изображения — если два конкурирующих по темноте(светлоте) пятна, то изображение для нас разваливается, хотишь не хотишь 🙂 А если нет чувства цельности, то сила воздействия изображения резко падает, оно не воспринимается целиком.
    Думаю, есть некоторые свойства творческих вещей, независимо от того, слова это или изо- которые мы воспринимаем как выразительность и красоту. Они, конечно, есть.

  2. А по-моему красота все-таки есть. Когда-то считали, что красота — это функциональность. В ответ на что, кажется, Бердяев писал, что уголь от алмаза отличает только одна молекула и что пенье соловья и кошачьи вопли — вещи одной природы. Пес его знает, что это такое, но красота есть. Вообще в мире есть очень много всяких вещей, которые никак не объяснить, с какого боку к ним не подходи и чем их не мерь. «Красота ты здесь родная не доступна не легка…» (с) Ю.Шевчук
    Да, а я, наверное, не силен и не безогляден.

Обсуждение закрыто.