*** (из «Кукисов»)

………………
Когда я был аспирантом, то работал в очень хорошей лаборатории, по тем понятиям страны и времени. Вернее, страны, время давно нас перегнало и не оглянулось. Но к нам хотя бы приезжали люди типа Александра Рича, пусть не нобелевского лауреата, но лично знающего многих из них, например, Моно и Жакоба… Рич работал с ними, общался с самим Криком. Он был в компании самых лучших, в клубе избранных, там не читают публикаций, — встретятся на часок, обменяются сегодняшней информацией, и к себе в лабораторию. А иногда удирали с заседаний, услышат что-то, и сразу в лабораторию, проверять, а утром — ответ. И никаких журналов! Мы были такого тесного общения лишены, но журналы кое-какие были, и приезжал к нам Александр Рич, не высший класс, но нечто особенное все-таки, он говорил о нашем местном гении и титане Александре Спирине, подающем, по нашим понятиям, блестящие надежды: «competent but not outstanding», так он о нашем лучшем говорил, сам при этом не лучший, но рядом с лучшими стоявший почти каждый день. И пивший с ними кофе по утрам.
И помню то свое чувство гордости от причастности, и все-таки небольшого унижения… Его испытывал даже наш великий и могущественный шеф, я видел это по его длинной чуть отвисшей челюсти… постоянная его ноющая боль — никогда не бывать в настоящей загранице… В ГДР и Венгрии — сколько угодно, но там-то что?.. — там наше, и только чуть-чуть ТОТ блеск, потому что больше ездят и общаются… Чуть-чуть, но не больше…
А потом к нам приехал то ли из Брянска, то ли из Воронежа человек лет сорока, он многое знал и умел, читал в сто раз больше нас, отличал Торелла от Теорелла, а мы путали… Но мы-то могли больше, мы-то видели чуть другое, и ближе стояли к истине! Мы чувствовали блаженство когда стояли перед ним, и то можем, и это, и вот наш прибор — английский спектрополяриметр, правда, старый и ручной, каждую точку, пока измеришь, глаза вылезают из орбит, следить за зайчиком на экранчике… Но все равно, это мы — могли, мы — видели, и к нам, а не к нему приезжал Александр Рич, и у нас чудо прибор, а у этого провинциала — ничего, ничего… И он стоял окруженный нами, высокомерно поправляющими его, с нашим великим шефом, шефулей, известным физиком, да, но ничтожным генетиком, пусть претендующим, знающим, но ничего не могущим сделать, встроиться в процесс, о котором сегодня, перед завтраком, уже обсудили и решили Моно с Жакобом, и примкнувший к ним за кофем Александр Рич…
А мужик этот из Брянска или Воронежа, стоял как старый усталый волк среди молодых псов, все понимал, и презирал нас… и себя, себя, себя…
А что потом? Кто куда, навсегда разбежались по российским городам. И канули, почти все… Мне еще чуть-чуть повезло, просунул палец в щель в заборе, несколько статей во всяких Голландиях, их постепенно забывали, ну, три, ну пять лет… и благополучно забыли. А потом я что-то СВОЕ понял — и ушел, закрыл за собой дверь, и ни минуты не жалел, все мое — с собой, и только от меня зависит, от меня…
Вот старятся наши великие, на дачах академики, и что? А то! С интересом, пылом и страстью прожитая жизнь. И это немало, немало, хотя хотелось больше, и тот же Александр Спирин нобелевской не получил, почему? Все как у людей было, поездки, приборы, сотрудники послушные… А вот не было того утреннего кофе с Жакобом и Моно… а только приехавший в неважную командировку Александр Рич…

Автор: DM

Дан Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллине. По первой специальности — биохимик, энзимолог. С середины 70-х годов - художник, автор нескольких сот картин, множества рисунков. Около 20 персональных выставок живописи, графики и фотонатюрмортов. Активно работает в Интернете, создатель (в 1997 г.) литературно-художественного альманаха “Перископ” . Писать прозу начал в 80-е годы. Автор четырех сборников коротких рассказов, эссе, миниатюр (“Здравствуй, муха!”, 1991; “Мамзер”, 1994; “Махнуть хвостом!”, 2008; “Кукисы”, 2010), 11 повестей (“ЛЧК”, “Перебежчик”, “Ант”, “Паоло и Рем”, “Остров”, “Жасмин”, “Белый карлик”, “Предчувствие беды”, “Последний дом”, “Следы у моря”, “Немо”), романа “Vis vitalis”, автобиографического исследования “Монолог о пути”. Лауреат нескольких литературных конкурсов, номинант "Русского Букера 2007". Печатался в журналах "Новый мир", “Нева”, “Крещатик”, “Наша улица” и других. ...................................................................................... .......................................................................................................................................... Dan Markovich was born on the 9th of October 1940, in Tallinn. For many years his occupation was research in biochemistry, the enzyme studies. Since the middle of the 1970ies he turned to painting, and by now is the author of several hundreds of paintings, and a great number of drawings. He had about 20 solo exhibitions, displaying his paintings, drawings, and photo still-lifes. He is an active web-user, and in 1997 started his “Literature and Arts Almanac Periscope”. In the 1980ies he began to write. He has four books of short stories, essays and miniature sketches (“Hello, Fly!” 1991; “Mamzer” 1994; “By the Sweep of the Tail!” 2008; “The Cookies Book” 2010), he wrote eleven short novels (“LBC”, “The Turncoat”, “Ant”, “Paolo and Rem”, “White Dwarf”, “The Island”, “Jasmine”, “The Last Home”, “Footprints on the Seashore”, “Nemo”), one novel “Vis Vitalis”, and an autobiographical study “The Monologue”. He won several literary awards. Some of his works were published by literary magazines “Novy Mir”, “Neva”, “Kreshchatyk”, “Our Street”, and others.

*** (из «Кукисов»): 8 комментариев

  1. Фундаментальная наука у нас по традиции была сосредоточена в Академии наук. Мне говорили, что в Новосибирском городке несколько лучше, чем в центре, хотя тоже приходит в упадок. Я могу говорить только за Пущино. потому что уже больше 20 лет наблюдаю со стороны. Сейчас наука здесь в жалком состоянии, Институты наполовину пусты. Положение очень нелегко исправить, поскольку денежных «вливаний» недостаточно — научные школы и направления хрупкая штука, они зависят от одного или нескольких крупных ученых, формирование эффективно работающих коллективов задача на многие годы, а разрушить легко (что и было сделано).

  2. спасибо
    интересно
    а сейчас эта большая наука продолжается где-нибудь?

  3. Да, в Биофизике были очень разные люди. Оппонентом на защите у меня был Симон Шноль. Трудно найти более противоречивую личность. Талантлив, но собственные его экспериментальные работы поражали меня своей беспомощностью и низким уровнем исполнения, я так и остался уверен (кое-что сам проверял), что он многое желаемое выдавал за действительность. А в общем плане, конечно, молодец, Жаботинский у него вырос.

  4. Всплески и школы в Биофизике были мощные, а вот средний уровень ниже следнего, никогда нельзя понять с кем имеешь дело, пока внимательно не рассмотришь.
    А в Белке да, средний высокий уровень по высокому счету, а всплески душились по мере сил 🙂

  5. Пижонили они, обсуждали кандидатуры чуть ли не уборщиц, брать или не брать. 🙂
    Забавно, что кадровые проколы были огромные при этом 🙂
    «Белок» был на особом положении, конечно. Средний уровень был хороший, но не более того, да. В Биофизике было куда интересней, свободней, всплески были очень неплохие, Либерман, Жаботинский, например. Я вспоминаю редко, но с хорошим чувством, особенно благодарен М.В.Волькенштейну, при всех его слабостях — живой человек, и мы его любили.

  6. чтобы держать уровень — хватило бы валюты и личного примера, а унижения в то время хватало и во внешнем мире, чтобы его еще в науке культивировать. В науку в то время люди шли, как в максимально свободный из миров.
    А то, что он харизматик — это правда.

  7. Умный, волевой, начитанный, ни разу не видел, чтобы лифтом пользовался, домой только пешком… старших сотрудников использовал как младших, младших как лаборантов, и таким образом в те годы уровень держал. Несколько женщин его боготворили :-))
    Я делал доклад у него на семинаре в 1968 году про «конформеры белков», он не поверил, и тут же за ним все хором — «нет, нет…» Он вместе с покойным акад. Овчинниковым брал половину всей валюты Академии на биологию в те годы. Чай я с ними никогда не пил, я ушел к Волькенштейну в Биофизику, там было бедно, но я делал то, что сам мог и хотел.

  8. а за что ему нобелевку? Я вот в детстве чай с ним пила с АС, впечатлял, но не аутстендинг, это точно, но масштаб — это правда. А то что он в своем институте зажимал то, за что можно было получить Нобеля — это истина. Думаю, что из зависти зажимал.

Обсуждение закрыто.