День: 21.07.2004

Т.-Л. (не копия)


…………………………………..
По поводу одной из картин Тулуз-Лотрека.
………….
Я больше люблю Дега, он тоньше, интересней для меня.
Т.-Л. — «плакатней», грубей, но зато с ним легче работать — смотреть, как что сделано и т.д.
Бумага, пастель. 50см

КЛЮКВЕС

Однажды в школу пришел Клочок.
Вообще-то он наш одноклассник, но в школу ходит однажды в месяц. Привет — привет! Надолго к нам?
Пение, говорит, пересижу, а на английский не останусь. Знаете как по-английски клюква?
Кто это может знать! А Клочок все знает:
— Клюква по-английски — то самое, что у ней между ног, только добавить надо «клюквес».
Про училкино то самое повторять не буду, хотя если «клюквес» добавить, то совсем другое дело…
— Неужели клюква так у них?..
Клочок говорит, не сомневайтесь, только на спор, она не знает. Англичанка, а в Англии не жила, смех один!
Попел он немного, голос огромный у него. Анна Игнатьевна говорит, если б тебе еще и слух добавить… А на перемене исчез.
……………….
Явилась англичанка рыжая в новых сапогах, фигура в юбке не помещается. Спросили мы про клюкву. Не знает. Ничего в английском не понимает. Слово какое-то сказала, не выговоришь, все поняли, что врет.
Клочок еще походил немного к нам, а потом ушел работать в трамвайное депо, больше мы его не видели. Англичанка родила ребеночка и ушла из школы.
А слово клочковское осталось с нами. Много лет прошло, но если встречаемся, и что не по нам… А не по нам все больше и больше случается. Тогда переглядываемся и говорим этот «клюквес». И почему-то легче становится.

Дураки

У меня есть знакомая, двадцать лет знаю. Городок маленький, но у каждого свой маршрут, редко пересекаемся. «Привет — привет, как дела?..» Ответит, я отвечу, она еще пару слов, улыбнется с пониманием, и расстались. И я всю жизнь думал — чертовски умна, мало говорит, но каждый раз в точку! Что-то очень простое выскажет, но не промахнулась ни разу.
И так двадцать лет…
Вчера встретил, и вдруг разговорились. То, сё… И я вижу, ах ты Господи, она же глупа как пробка!
Долго можно продержаться, если умеешь помалкивать, и вовремя пару слов вставить. А если разливаешься соловьем… Уходишь, думаешь, Боже, какой я дурак, ну, зачем это сказал, а это?.. промолчал бы лучше…
В вечеру мысль несколько расширилась. Вот сидит читатель, помалкивает, читает себе и читает. А писатель перед ним разливается. Читатель думает — вот дурак… И в самом деле, стоит написать чуть подлинней… глупость моментально вылезает. Опасность этой работы очевидна — ни от кого не скроешь, что дурак…
Писатель устал, пошел гулять под дождем… ходит, бродит.. А за окошком в теплом уголке читатель — сидит, читает…
Писатель думает, вот умный человек…
А в общем, одинаковые оба…

«Копирование…»


…………………………………
Я тут распинался про копирование хороших образцов как метод «переобучения». Остановился, и думаю — ну, ты даешь… так вводить людей в заблуждение…
Но я честно сказал, что из графики делал живопись, а из живописи графику… И что оставалось от образцов?? Сложный вопрос, я думаю, оставался стимул хороший, и стенка надежная, чтобы оттолкнуться. Но я не теоретик, упаси Боже…
То, что видите наверху — это как я «копировал» черно-белый, конечно, рисунок Рембрандта, знаменитую его «Кухню». Один из вариантов, а их было немало :-)) Не у Рема, — у меня :-))
В общем, я даже могу сказать, что меня интересовало, только это малопонятно. «Круг света» меня интересовал, в том рисунке свет идет по кругу, то ослабляясь, то усиливаясь снова. Такая диковинная «Интерференция» света, которая и создает удивительную ЦЕЛЬНОСТЬ этого Ремовского рисунка. А меня в живописи волновал только вопрос цельности вещи, если уж всерьез. Если есть цельность, то почти все есть. Цельность и лаконичность, и Вы уже в пределах, внутри, хотя и на дальних рубежах. Этих двоих из воздуха не взять, если нет цельности и лаконичности внутри художника, то он только эпигон или ловкий демонстратор, я думаю. «Черный квадрат» — граница; это цельность и лаконичность в искусстве в самом очищенном от живописи виде. Цельней квадрата не придумаешь, разве что круг. Но и примитивней тоже… Именно граница, предел, потому что вместо третьего важного участника — Выразительности подставлена Декларация.

Третья книга

Еще об одной книге несколько слов. Действие ее мне трудно оценить. Вернее, ЧТО подействовало, потому что я почти ничего не понял в ней, кроме громких слов и эффектных выражений. Философская хрестоматия начала века, разумеется, прошлого. В ней запомнились две вещи «Мир как воля и представление» Шопенгауэра, и «Человеческое, слишком человеческое» Ницше.
Шопенгауер значительно глубже задел. Философский пессимизм отрезвляющая штука. Но я думаю, дело не в содержании, а в Другом Взгляде. Я понял, что есть и Другой Взгляд.
Это же были пятидесятые годы, самое начало.
Книгу я увидел у своего дяди, Иосифа, и тут же выпросил почитать. Он говорит, это непростая литература, что ж, попробуй…
Иосиф по образованию философ, учился в Германии. Для него эти произведения были философией «ненастоящей», он защищал диссертацию по Канту. При советской власти он и его жена Таня выглядели странно. Выжили потому, что Эстония, а не Россия, немного мягче было.
Иосиф даже предлагал проводить философские семинары, он будет идеализм защищать, пусть материалисты его победят… Ему ничего не ответили, отослали домой. Потом они переводили эстонскую классику на русский, иногда им давали, так перебивались. Они были свободные люди, детей не имели, жили бедно, но весело. Иосиф давно умер, в 60-х, а Таня жила долго, мы встречались с ней в 80-ые годы, она рассказывала про Таллинн довоенный. Последний, наверное, человек, который все знал про нашу семью. Потом как в лодочке над Марианской впадиной, вроде не тонешь, но что под тобой, лучше не думать…